А.КАПКОВ: Первый вопрос, который я написал, ­-  физическая форма, в которой вы сейчас находитесь. Как вы её сами оцениваете? Удалось ли вам её здесь поддерживать? Каким образом? И каковы планы на физическую форму… То есть я имею в виду: вы твёрдо понимаете, что выйдете, «мне нужно подтянуть это, мне нужно это, нужно… того, сего»?

А.КОКОРИН: По поводу физической формы: в последнее время всё лучше и лучше. Потому что погода позволяет нам заниматься каждый день практически, часа по полтора-два в день каждый день занимаемся, играем. Чувствую себя хорошо. Колено болеть перестало, потому что начал получать нагрузку. Сколько будет нужно для того, чтобы вернуть все прошлые кондиции, я не знаю, затрудняюсь ответить. Потому что как бы нужен человек профессиональный, реабилитолог физических кондиций, который, в принципе, посмотрит меня и скажет: «Вот тебе нужно столько-то». То есть я могу ответить, как я чувствую, но есть люди, которые знают программу и точно скажут, сколько мне нужно.

А.КАПКОВ: Те тренировки - от твоего обычного режима или те тренировки, которые тебе удавалось проходить здесь?

А.КОКОРИН: Ну я примерно всё пытался копировать, вспоминал всё, что нужно для колена, и пытался здесь делать. Там, в СИЗО, максимально по возможности то было. А здесь больше мы, конечно, играли.

П.МАМАЕВ: Я поддерживаю в этом Сашу. Я думаю, форму, насколько максимально возможно было в этих условиях, мы поддерживали. Благо, нам позволяли заниматься и позволяют. Да, полтора-два часа в день мы каждый день занимаемся. В любом случае мы уже в профессиональном спорте довольно-таки много времени, много упражнений и то, что нам нужно, знаем и это выполняем самостоятельно. Потому что понимаем, что в первую очередь это нужно только нам. Сколько нужно для того, чтобы мы вернулись на сто процентов в свою форму, это, правильно Саша сказал, не нам оценивать, это должен профессиональный тренер, или реабилитолог, или тренер по физподготовке оценить. Поэтому, я думаю, в любом случае нужны будут какие-то беговые упражнения в большей степени. А так… Не так всё плохо, скажем так, как после прибывания из СИЗО сюда было. Сейчас уже в любом случае мы себя гораздо лучше чувствуем.

А.КАПКОВ: Некоторые тренеры говорили о том, что вот такой выпад из тренировок убьёт спортсмена. Вы можете с этим согласиться?

А.КОКОРИН: Нет, конечно. Я просто недавно был (в том году) после того, как получил травму, и видел, как люди, например, из того же «Милана», - травмировался человек на полгода. Потом его неправильно восстанавливали ещё полгода. Соответственно, он пропускал год уже и потом ещё потихоньку вкатывался. То есть я видел, что он в «Милане» и у него всё нормально. Поэтому в любом случае в нашем чемпионате тоже есть ребята, не буду фамилии называть, пропустили четыре месяца. Вон Паша тоже… четырнадцать месяцев…

П.МАМАЕВ: Четырнадцать месяцев, да.

А.КОКОРИН: …после травмы возвращаться. А тут у нас ни травм, ничего. То есть у нас была возможность спортом заниматься.

П.МАМАЕВ: Больше психологическое давление было, но в плане физическом мы старались и стараемся до сих пор поддерживать. Психологически, да, было тяжело. Сегодня уже в любом случае более облегчение такое наступило, что уже положительное решение в нашу сторону.

А.КАПКОВ: Почему в психологическом плане было тяжело? Некоторые говорят, что наоборот, в таких условиях концентрация на, в том числе в виде спорта, наоборот позволяет справиться психологически.

П.МАМАЕВ: Ну потому что спорт – это спорт. А ещё есть такие жизненные факторы, как семья, дети, родители. Допустим, когда тебя забирают из привычного ритма жизни, у тебя дома жена и дети остаются просто вот… вот так вот, и ты не понимаешь ничего, как что будет, постоянно в напряжении находишься, конечно, психологически огромное давление. Даже не связано оно, ты не переживаешь за себя, за свою, может быть, какую-то карьеру дальнейшую, в большей степени переживаешь за своих близких.

А.КАПКОВ: Какие отношения у вас сейчас с клубами? Какая информация вам доступна сейчас? Какая последняя информация?

А.КОКОРИН: Я повторюсь, как до этого говорил корреспондентам, насколько мне известно до последнего времени, футбольный клуб «Зенит» поддерживал как только мог, постоянно Сергей Богданович (Семак – прим. «Говорит Москва») был на связи. Я говорил ему большое спасибо, руководство клуба всегда переживало, всегда интересовалось, чем помочь, что-то. Поэтому, насколько я знаю… Я не знаю, осталось ли желание, но на данный момент, до последнего, они хорошо отнеслись. Поэтому хотелось бы в первую очередь с ними иметь диалог и после этого делать какие-то выводы.

П.МАМАЕВ: У меня на данный момент действующий контракт, поэтому из «Краснодара» я ни с кем не контактировал, средства связи ограничены. Поэтому выйду, встретимся с руководством, будем дальше принимать какие-то решения, выслушаем, они выслушают меня, я выслушаю их, и примем какое-то решение. Контракт с клубом до конца года. Это вообще небольшой срок, поэтому в любом случае надо будет принимать какое-то решение, которое устроит обе стороны.

А.КАПКОВ: В отличие от «Зенита» «Краснодар» говорил о некоторых штрафах, денежных штрафах в том числе. Вам что-то известно?

П.МАМАЕВ: Нет, ничего не известно. Ничего не известно. И эта тема как бы, насколько я понимаю, не обсуждалась. «Краснодар» вправе был разорвать контракт, но они отменили своё решение на данный момент, не знаю, в связи с чем. Опять-таки, я говорю, что всё будет решаться, когда выйдем.

А.КАПКОВ: Думаю, может быть, вам передавали, если нет, то скажу, что в одном из интервью Кадыров звал вас в команду «Ахмат». Вы слышали про это?

П.МАМАЕВ: Да.

А.КАПКОВ: Что вы думаете про это предложение? Что вы думаете про этот клуб? И насколько вообще вероятно то, что вы выйдете на переговоры...

А.КОКОРИН: Хотелось бы сказать в первую очередь то, что большое спасибо ему. В принципе он один из немногих, кто высказал свою позицию уверенно, не побоялся ничего. Таких людей было очень мало, но такие заявления громкие, в принципе нужно иметь чёткую позицию и такое мужское слово. Поэтому в любом случае огромное спасибо за то, что на тот момент он сделал нам такое предложение. Но мы повторимся, наверное, что в любом случае мы отталкиваемся от наших клубов, как они скажут – так и сделаем.

П.МАМАЕВ: Я только тоже могу присоединиться к Саше, слова благодарности. Потому что немного людей на тот момент в негативной форме говорили о нас. Я на первые месяцы нашего ареста встретил только, по-моему, двух людей, которые сразу сказали о готовности в случае чего…

А.КОКОРИН: А, Жириновский ещё был.

П.МАМАЕВ: Я имею в виду про руководителей клубов – это Кадыров и президент «Урала» Иванов. Всё. Два человека, которые не побоялись ничего, сказали спокойно, что, да, ребята оступились, ошиблись, но ничего страшного, мы готовы их взять. В любом случае спасибо им за поддержку всем, но отталкиваться будем, Саша правильно сказал, от своих клубов. Дальше уже видно будет.

А.КАПКОВ: Как вы можете описать свои чувства, когда вы узнали о решении суда об условно-досрочном освобождении?

А.КОКОРИН: Какие чувства были? Впервые за столько времени, не знаю, по мне судебное заседание прошло так, как, наверное, положено, чтобы происходило. В плане того: что есть на бумаге, то и разбирают. И всё разобрали, всё узнали, подтвердили, что-то уточнили. По мне, я не знаю, приятный отпечаток остался. Может, потому, что это понятно, что положительное решение, из-за этого. А так самые лучшие чувства, эмоции.

П.МАМАЕВ: Ну да, было приятно то, что реально оценивали, не оглядываясь на уголовное дело. Потому что действительно оно рассматривалось об условно-досрочном освобождении уголовное дело, а именно… Да, не уголовное дело, которое мы совершили, преступление, а именно то, как мы отбывали наказание. И я считаю, что ни у кого не должно быть сомнений. Я думаю, это и освещалось по телевизору, что всё было у нас хорошо в плане режима. Поэтому было в первую очередь приятно, что получили положительный исход и всё.

А.КАПКОВ: Если говорить откровенно, вы рассчитывали на такой результат? И вообще, в принципе, рассчитывали ли на условно-досрочное освобождение?

А.КОКОРИН: Конечно. Мы же столкнулись с Уголовным кодексом, который никогда, в принципе, не изучали, и там наша статья «средней тяжести». На условно-досрочное освобождение мы могли подавать спустя шесть месяцев. Мы уже пробыли здесь сколько?

А.КАПКОВ: С учётом предварительного заключения, да.

А.КОКОРИН: Ну да, уже… То есть мы больше уже двух третей пробыли. Поэтому у нас это давно уже можно было сделать. Но так как у нас не было возможности сразу уехать из СИЗО, мы не могли нигде характеризоваться, работать, исправляться, поэтому такой возможности оттуда не было. Попав сюда, у нас как бы большие сроки уже были, именно отталкиваясь от нашего срока. Поэтому это было возможно.

П.МАМАЕВ: Безусловно, рассчитывали, конечно, на условно-досрочное освобождение. И когда уже приговор вступил в законную силу, мы, в принципе, я думаю, к этому и шли. Потому что самое важное – это вернуться к семьям и в профессиональный футбол.

А.КАПКОВ: Я правильно понимаю, Павел, что свой следующий день рождения, который семнадцатого сентября… Я не ошибаюсь?

П.МАМАЕВ: Нет, не ошибаетесь.

А.КАПКОВ: Вы планируете провести дома.

П.МАМАЕВ: По документам нас должны 17-го числа отпустить, да, как раз в день рождения.

А.КАПКОВ: Не хочется говорить банальность - как подарок на день рождения. Но вы уже знаете, как проведёте?

П.МАМАЕВ: Безусловно, да. Как я его проведу? В кругу семьи. Больше вообще других вариантов нет. Потому что всё равно надо к семье ехать – это самое главное.

А.КАПКОВ: Первое, что вы сделаете, выйдя за территорию?

А.КОКОРИН: Сядем в машину.

П.МАМАЕВ: Сядем в машину и поедем. Тяжело сказать.

А.КОКОРИН: Поедем по домам, где ребёнок, к семьям поедем. Добраться. Потому что тащить сюда детей… не знаю.

П.МАМАЕВ: Встретить и поехать обратно домой смысла нет. Поедем домой. Как мы можем сейчас, какие ощущения или что? Ничего мы не планируем. Выйдем и поедем домой.

А.КАПКОВ: Вы оказались в такой ситуации сложной. Самым тяжёлым для вас стало что?

А.КОКОРИН: Самым тяжёлым… Да много тяжёлых моментов было. Даже не знаю, как тяжело это всё описать. Я не знаю. Это просто нужно там оказаться, весь этот режим, вся эта система, эти все следственные разбирательства, все эти перевозки в суды – это просто нужно оказаться. На мой взгляд, это самое тяжёлое.

А.КАПКОВ: Это физически тяжело или психологически?

А.КОКОРИН: Это психологически, потому что нет понимания, для чего вообще СИЗО создан, что там происходит. То есть людей берут под стражу, они ещё, в принципе, обвиняются, нет доказательств никаких.

П.МАМАЕВ: По большому счёту, ещё под подозрением находятся люди, а их уже лишают семей, ограждают от семей, от звонков, от встреч, нет ни свиданий, ничего. Это мы ещё там посидели девять месяцев. Это ещё по меркам Москвы так. Люди сидят по два, по три, по четыре года в СИЗО, без свиданий, без всего. Конечно, на этом рушатся и семьи, и всё остальное. Поэтому мы вот это не понимали. Сюда приехали, вроде мы здесь уже осуждены, уже у нас есть срок…

А.КОКОРИН: И распорядок дня.

П.МАМАЕВ: Да, здесь всё, распорядок дня как бы, положены свидания - и краткосрочные, и длительные. Ты хотя бы понимаешь, что, допустим, сегодня ты сходил на свидание, через определённое время ты опять ждёшь очередного свидания. А там такого нет.

А.КОКОРИН: И позвонить тебе не дают.

П.МАМАЕВ: Да. Там ты сидишь, следствие… Благо, нам давали официально звонки, разрешение на звонки. Там следствие, многим людям запрещают звонки. То есть вы представляете, там люди сидят, отцы, у кого-то дети, жёны, родители больные, не знаю…

А.КОКОРИН: Смысл этого всего непонятен.

П.МАМАЕВ: Просто вот это непонятно. Это вот именно… Мы не говорим, что именно… система этого СИЗО и колонии, то, что здесь гораздо всё легче. Здесь как-то всё проще. Мы когда приехали - такое было ощущение, как будто мы наполовину на свободе оказались. Перемещения, свидания, семья приехала. Ну как-то сразу такой эмоциональный всплеск. У нас первый месяц здесь пролетел вообще как два дня просто.

А.КАПКОВ: Вся эта история, которая с вами случилась, переживалась многими абсолютно неоднозначно. Вы сами видели, что кто-то на вас очень сильно ругался, кто-то поддерживал. Как вы её можете сейчас оценить всецело? Я имею в виду, во-первых, и то, в какую историю вы попали, и то, какой резонанс вы увидели. Грубо говоря, то, что вы сейчас какие-то мысли, может быть, сформировали по итогу, вот на сегодняшний день. Александр Кокорин и Павел Мамаев сегодня думают об этом…

А.КОКОРИН: Я расскажу просто буквально случай из жизни, когда я находился в СИЗО. Не буду называть фамилию, пусть он, если прочтёт это, узнает. Человек выступает на программе, я не знаю, Первый канал либо «Россия», когда собирались, все обсуждали. Это именно после суда были у них заседания, Малахов, по-моему, это был. И вот там человек прямо, откровенно называет плохими словами нас, несмотря на то, что это наши ведущие каналы. И потом, когда меня вывозили, у меня с ногой была проблема, информация была из СИЗО, в больницу, я его встретил именно в больнице. Этот же человек приехал лечиться от пьянки. То есть, увидев меня, вот я дословно, клянусь, он сказал, что, «ой, ребят, мы так за вас переживаем, вот быстрее бы вы освободились, дай бог семьям всего», вот так. Что мне ему сказать? То есть я говорю: «Я видел твои репортажи, разговаривать с тобой…» Это люди, которые, в принципе: недавно он говорил так, а сейчас он мне в лицо вот так говорит. Но я же видел всю эту трансляцию. Вот это всё просто отношение. И как к ним относиться?

А.КАПКОВ: Лицемерие.

А.КОКОРИН: Да это не лицемерие, это я не знаю. Это трусливость.

П.МАМАЕВ: Это не лицемерие, это, да, к чему мы только что говорили, вы про Кадырова поинтересовались. И такой момент, понимаете, это, может быть, да, где-то именно… ну как-то не по-мужски, это вот именно трусость. Понимаете, это… Человек идёт, как ему говорят, он вот так, и все туда идут. Сейчас, видите, нас отпустили, думают: блин, надо чего-то в эту сторону. Понимаете?

А.КОКОРИН: Придерживаюсь одного мнения и все, то есть не меняю. Ты так сказал - будь добр подтвердить.

П.МАМАЕВ: Мы сидим, допустим, в СИЗО, мы молчим, от нас нет никаких комментариев. И на это смотришь, это смешно всё выглядит. В СИЗО работают все… Ни здесь, ни в СИЗО нет спутниковых каналов, есть Первый, второй, третий, и все смотрят одни и те же передачи. Ты сидишь, ты знаешь, что это дело касается тебя, и смотришь, как это люди обсуждают. Тебе просто смешно и как бы, может быть, даже жалко людей, которые так себя ведут. И всё.

А.КАПКОВ: Я понимаю, что задам, возможно, личный вопрос, но тоже самое хочется узнать про внутреннее осмысление. То есть то, что вы увидели вокруг себя, я услышал, и как вы к этому относитесь. Как вы эту ситуацию проработали внутри?

П.МАМАЕВ: Какую именно? То, что отбывали наказание?

А.КАПКОВ: Да, всё целиком. Что сделали? Какое понесли наказание? И как прошёл этот год?

А.КОКОРИН: Что сделали? Что мы сделали…

А.КАПКОВ: Я не хочу, чтобы вы сейчас говорили: нет, нам стыдно и всё остальное… Если просто взять историю целиком. Вы её прожили, и я рад, что она у вас сейчас, эта ситуация, заканчивается, на финише находится. Я понимаю, может быть, ещё вы это не сделали, но к чему-то, может, внутри себя пришли. То есть типа каждый себе сказал: так, так и так, Саш, давай в следующий раз наедине с собой будем поступать…

А.КОКОРИН: Я думаю, каждый из нас это осознал спустя две недели. То, что бить людей нельзя, как бы знают все, тем более какими-то предметами. Это прекрасно все понимают. Другой момент - то, что как это всё было, из-за чего. То есть это личная неприязнь между нами вдвоём была. При чём здесь группа лиц и при чём здесь мифические статьи? То есть вот это непонятно. Если бы нам вменили 115-ю нашу статью, побои, то вопросов никаких нет, мы пришли сразу, мы явились сами, мы ни от кого не прятались. Мы пришли сами и сказали: да, мы побили, да, на видео мы все присутствуем. То есть мы показания не меняли, у нас всё было прозрачно. У нас реально золотая характеристика. Если вы её видели, первый том там из 300 страниц: все эти дома детские, все эти люди, которым мы помогли. То есть это никому не интересно. «Вы представляете, совершили преступление, такие подрались, да». Так за это можно закрыть любого! Любого человека можно так закрыть. И тут непонятно, просто не дали шанс хотя бы там… не знаю, чтобы от нас что-то зависело, как-то исправиться, выйти, что-то реально доказать людям. А ты просто сидишь в СИЗО… И что? Как там, что там можно исправить? Я говорю: приехав в колонию, у тебя понятно, есть работа, распорядок дня. Я не знаю, чему она учит, там характер, режим в любом случае, то есть понимание, день расписан, обеды, ужины, завтраки. Тут понятно всё, всё прозрачно. Там что творится, для чего? Для чего это?

П.МАМАЕВ: Ты сидишь и просто не знаешь, что ты делаешь. И всё. Никакой пользы нет вообще. Сидишь просто в камере с такими же, как и ты, людьми, неважно, какие они преступления совершили, они тоже люди. И ты сидишь просто, из угла в угол ходишь и всё. Если здесь ты приехал, ты понимаешь, что ты встанешь в шесть утра, у тебя в шесть тридцать - построение, в восемь – работа. Всё. Поработал, пошёл спортом позанимался. А там ты вообще не знаешь, что ты делаешь. И самое главное – ты не знаешь, когда к тебе придёт следователь, когда следствие, на какой стадии.

А.КОКОРИН: Так это хорошо, у нас была возможность, что это всё освещали. Вы представляете, что там с ребятами творится, которые…

П.МАМАЕВ: Которые просто сидят и не знают ничего. Это мы ещё большую часть информации знали…

А.КОКОРИН: Следователь не придёт никогда в жизни.

П.МАМАЕВ: …знали от адвоката. А там люди есть, которые сидят по полгода, и к ним следователь не приходит. Их арестовали, они сидят. Вот и всё.

А.КОКОРИН: Сроки просрочились, они сидят.

П.МАМАЕВ: Конечно. Сроки просрочились, они сидят. То, что мы осознали или к чему мы пришли, ну я думаю, это личное дело каждого из нас – и Саши, и Кирилла, и меня. В любом случае, мы многому научились за этот период. В первую очередь в моральном, психологическом плане, как мужчины во многом. Потому что всё равно это не спортивный коллектив, где ты находишься. Здесь ты, скажем так, сам за себя отвечаешь. Поэтому много, много чего мы приобрели. А какие выводы мы сделали, это уже, я думаю, оставит каждый…

А.КОКОРИН: Увидит, когда выйдем, со стороны посмотрит.

П.МАМАЕВ: Да. Не будем мы что-то там озвучивать и говорить, это пусть останется с каждым из нас. Я думаю, каждый из нас сделал положительные выводы для дальнейшей жизни, что можно делать, а что нельзя.

А.КАПКОВ: Мои вопросы закончились. Если хотите сказать что-то…

А.КОКОРИН: Да нет, отдельно можно сказать всем спасибо. Мы просто каждый раз говорим. То есть много людей, знакомых, у нас не было возможности.

П.МАМАЕВ: Мы хотели в первую очередь про… четвёртого подельника нашего, десятого числа суд. Вот мы хотели бы обратить внимание, допустим, ваше, той же прессы…

А.КОКОРИН: Просто мы об этом два раза просили, тоже не увидели это ни в новостях, нигде, никакой реакции.

П.МАМАЕВ: Чтобы этот процесс тоже, может быть, как-то отследили, освещали. Потому что мы узнаем через родителей, эти ситуации. Потому что там тоже непонятная ситуация какая-то. Человеку выходить на УДО, ему там вроде как…

А.КОКОРИН: Последняя информация, которую мы видели про него, мы должны были отбывать наказание все вместе.

П.МАМАЕВ: То есть мы переживаем за него и хотим, чтобы он так же… сидел так же, как и мы, и он не нарушал там режима, ничего. Хотелось бы, чтобы его тоже освободили и чтобы пресса этот момент тоже проконтролировала, осветила. Потому что, в частности, мы узнаем оттуда, из прессы всё так же, по телевизору. Также большое, огромное спасибо вообще начальнику исправительной колонии.

А.КОКОРИН: Всем сотрудникам.

П.МАМАЕВ: Всем сотрудникам, да, Коневу, Максименко, в частности.

А.КОКОРИН: Потому что действительно позволили заниматься.

П.МАМАЕВ: Потому что, скажем так, нас сопровождали и помогали, как бы не то что помогали, а не мешали нам. Да, мы отбывали наказание так же, как и все, но нам не мешали заниматься своим любимым делом, видя, как мы этого хотим, не нарушая ни режим, ничего, а просто дали нам эту возможность. Поэтому им огромное спасибо и слова благодарности. То есть в этих условиях это тоже дорогого стоит. Всем людям вообще, которые нас поддерживали, много было людей и на данный момент они есть, и болельщикам, вообще всем огромное спасибо.

А.КОКОРИН: Всем, кто переживал, писал, звонил, узнавал.

П.МАМАЕВ: Действительно много их было.

А.КОКОРИН: Много, очень-очень много. С самого начала ещё.

П.МАМАЕВ: Да. Тем, кто писал негатив, тоже…

А.КОКОРИН: Тоже огромное спасибо.

П.МАМАЕВ: Огромное спасибо. Это нас закалило очень сильно. Мы, можно так сказать, научились преодолевать новые эмоциональные моменты. Поэтому этим людям тоже огромное спасибо, они нам тоже очень помогли пройти весь этот путь. Без них было бы, может быть, как-то скучно.

А.КОКОРИН: Легко.

П.МАМАЕВ: И легко, да. Они так чуть усложняли нам жизнь.

А.КОКОРИН: Мы всех помним.

П.МАМАЕВ: Да. Просто, может быть, мы сейчас кого-то забыли. Я не знаю, вы скажете, нет, всем на централе ребятам, вставите вы это или нет, с кем мы там в камерах сидели. Я думаю, все всё знают в огромной «Бутырке». Всем привет большой и тоже слова благодарности за поддержку. Тоже скорейшего освобождения всем и идти в первую очередь правильным путем, к семьям, домой. Потому что у всех есть жёны, дети и мамы.